Обстановка на одном из участков армяно-азербайджанской границы резко обострилась 12 июля 2020 г. Боевых действий таких масштабов между Арменией и Азербайджаном не наблюдалось с апреля 2016 года (с событий, известных как «четырехдневная война»). Активные боевые действия велись до 16 июля. И сейчас рано говорить о полном затишье, тем более что эскалация с поля боя переместилась на другие «фронты». Нынешнее обострение выбивается из многолетней логики противостояния Армении и Азербайджана, более 30 лет пребывающих в состоянии войны за Карабах (Арцах).
Очаг: природа возгорания
Обострение произошло на участке государственной границы в районе Тавушской области (Армения) и Товузского района (Азербайджан). Это ключевой момент: боевые действия шли не на линии противостояния в районе Карабаха (как, к примеру, во время «четырехдневной войны» апреля 2020-го), а в трехстах километрах от зоны многолетнего конфликта. Более того, в пиковый период эскалации на этом участке ситуация собственно в Карабахе отличалась чуть ли не полным спокойствием – показательный нюанс, к которому мы вернемся ниже.
Армения и Азербайджан де-факто более 30 лет воюют за Карабах. Это по большому счету конфликт низкой интенсивности, который ни разу за этот период не был полностью заморожен и находится сегодня в глухом тупике в плане перспектив урегулирования. Стычки, перестрелки, жертвы военных и гражданских на линии разведения сторон (на линии оккупации с непризнанной Нагорно-карабахской республикой (НКР) стали, к сожалению, обыденным делом. Другое дело – государственная граница между Арменией и Азербайджаном, где обострения не типичны, однако, пускай и с меньшей периодичностью и интенсивностью, они также время от времени возникали. Баку и Ереван не исключают перерастания войны за Карабах (Арцах) в полномасштабное противостояние, которое выйдет за рамки спорного региона. Не исключают и активно (как минимум, на уровне военных) к этому готовятся, стараясь в том числе улучшить свои позиции на разных участках границы. Отсюда и обострения, которые время от времени возникали, например, на нахичеванском направлении, а также на тавушско-товузском участке границы, где в этот раз загорелось сильнее обычного. Поэтому то, что произошло 12 июля, могло и должно было рано или поздно произойти. Последняя эскалация на тавушско-товузском участке среди прочего отличалась массированным применением артиллерии, минометов, беспилотных авиационных комплексов разных классов (прежде всего Азербайджаном), работой диверсионно-разведывательных групп и так далее. Стороны понесли существенные потери – по официальным данным, более 20 погибших, десятки раненых с обеих сторон, причем ВС Азербайджана в боях на границе потеряли генерал-майора Полада Гашимова (начальник штаба 3-го армейского корпуса) и полковника Ильгара Мирзоева (начальник артиллерии того же корпуса). Пострадали приграничные сёла и местное население, где также есть жертвы с обеих сторон. Важно понимать, что армяно-азербайджанская государственная граница на этом участке де-факто не делимитирована, здесь наличествует т.н. “серая зона”, а рельеф местности таков, что оборона сторонами противостояния строится, базируясь на опорные пункты и владение господствующими высотами. После эскалации Баку и Ереван традиционно для себя стали обвинять друг друга в открытии огня, нарушении государственной границы и так далее. Касаемо нарушения границы, каждой из сторон де-юре это доказать не представляется возможным из-за указанной выше специфики. Существенного продвижения вглубь ни одной из сторон так и не произошло. В “серой” же зоне, судя по всему, произошла некая реконфигурация тактической обстановки в пользу Армении. В частности, противостояние (и фактическое, и информационное) шло вокруг одной высоты Карадаш (Гарагайа). Армянская сторона, кстати, поначалу косвенно и на разных уровнях давала понять, что владеет этой позицией, потом парадигма сменилась на сухие официальные заявления в стиле «никакого продвижения вперед не было». Азербайджан, поднимая ставки в боях (в частности, активно применяя беспилотники разных классов), последовательно отрицал владение противником данной высотой. В свете дальнейшего развития ситуации сейчас непринципиально − кто и в каких масштабах начал стрелять первым. Скорее всего, УАЗ азербайджанских пограничников ранее много раз ездил по одному и тому же маршруту, пока не обнаружил или не уперся в новую для себя позицию противника. После этого ситуация вышла из-под контроля – случайно либо же в силу спланированной провокации или чрезмерного «ответа» одной из сторон. Сомнений не вызывает лишь то, что указанная высота находится в непосредственной близости от двух других ранее известных азербайджанских опорных пунктов. И высота действительно имеет важное военно-тактическое значение, так как с нее просматриваются находящиеся в долине азербайджанские села Товузского района. И это как минимум.
“Обострение произошло на участке государственной границы в районе Тавушской области (Армения) и Товузского района (Азербайджан), боевые действия шли не на линии противостояния в районе Карабаха”
(Не)заинтересованные в эскалации стороны
Продолжая разбирать специфику последней эскалации, выделим, на мой взгляд, самый принципиальный момент: ни официальный Баку, ни официальный Ереван (в лице команды премьера Н. Пашиняна) именно в этот конкретный период времени и именно на этом конкретном участке границы одинаково НЕ были заинтересованы в обострении обстановки. Причем по очень схожим причинам. Показательно, что обвиняя противника в провокации на границе, обе стороны синхронно и как-будто под копирку говорили что-то наподобие «режим Алиева (Пашиняна) пытается отвлечь внимание от тяжелой ситуации с пандемией и внутриполитических проблем власти». Но как раз именно по этим причинам и в Баку (прежде всего), и в Ереване воевать «здесь и сейчас» не собирались. В обеих странах, мягко говоря, очень сложная ситуация с эпидемией COVID-19. У Армении относительные показатели по заражаемости на душу населения − одни из худших в мире. К предоставляемым Баку официальным данным можно относиться по-разному, однако введение одного из самых жестких карантинов в мире (страна предварительно закрылась до 01.09.2020) говорит само за себя. Параллельно на сегодня в Баку и Ереване власти решают очень схожие (как ни парадоксально это звучит) задачи по чистке и переформатированию элит и, соответственно, укреплению собственной, по сути личной, вертикали. В Азербайджане еще с прошлого года Ильхамом Алиевым запущена некая «революция сверху». Уходят старые кадры. Часто не без скандала. И речь не только, как может показаться, о банальном омоложении команды после ухода многолетнего главы президентской администрации Рамиза Мехтиева. Стоит говорить скорее о перекройке под собственную вертикаль различных элитных групп влияния, часть из которых сопротивляется. Перекройка среди прочего уже коснулась внешнеполитического ведомства. Есть основания полагать, что на очереди и силовой блок. Такие процессы проходят небезболезненно, несмотря на многолетнюю специфику модели власти Алиевых. Чистка элит упирается в интересы различных игроков, в том числе в остающееся мощным российское лобби в разных сферах и на разных уровнях. И большой вопрос: где процессы идут революционнее – в «постреволюционном» Ереване или «централизованном» Баку. В таких условиях военная кампания выглядит нелогичной, к тому же на государственной границе с Арменией, что развязывало бы руки ОДКБ (читай РФ) по защите Еревана от внешней агрессии. И в Баку не могли этого не учитывать.
“По официальным данным, более 20 погибших, десятки раненых с обеих сторон”
Азербайджан стал заложником собственной воинствующей пропаганды. Последние полгода централизовано шла информационная накачка на предмет того, что военный путь решения конфликта по возращению Карабаха безальтернативен. Причем с новыми нарративами, самые популярные из которых выглядели как «мы остались с Арменией один на один» и «Москва готова отказаться от Армении, как от чемодана без ручки». Последняя же эскалация продемонстрировала, что такие тезисы оказались, мягко говоря, оторванными от реальности, а государственная пропаганда жила отдельной жизнью. Дезорганизованность действий азербайджанских военных в первый день противостояния говорит о том, что Баку не собирался воевать, тем более наступать, и тем более вне Карабаха, на Тавушском направлении. При этом на фоне похорон погибшего генерала в Баку вспыхнули достаточно массовые народные волнения (напомню: на фоне жестких карантинных ограничений) – нетипичные для Азербайджана периода экономической стабильности. Люди в своей массе требовали немедленного объявления войны Армении и начала операции по освобождению Карабаха. Седует отметить массовый и, что важно, спонтанный порыв народных масс снизу. Не обошлось без провокаторов, ночного прорыва в парламент, однако ни о какой политической централизованной акции «оппозиции» речь не шла и близко. Насколько представители старых (вычищаемых ныне И. Аливым) элит организационно участвовали в этих протестах – тема отдельного исследования. Однако в любом случае их протестные инициативы, если они имели место, легли на очень подготовленную и благодатную почву. А власть в Баку попала в капкан собственной же пропаганды, так как наступать на фронте в данный конкретный момент времени не планировала.
В Армении же в логике Николы Пашиняна продолжает превалировать (пост)революционная целесообразность. Премьер Армении в своих действиях последователен – зная, что у революции бывает начало, он всё делает для того, чтобы у его революции был конец, причем выигрышный для него. Получив демократическим путем и надежно удерживая парламентское монобольшинство (реальное, а не эфемерное, как у «Слуги народа» в Украине), Н. Пашинян продолжает системно вычищать старые политические элиты и их влияние на процессы в стране. Совсем недавно через парламент был «сломлен» Конституционный суд, чья верхушка считалась чуть ли не последним оплотом влияния старой «карабахской» команды экс-президентов Р. Кочаряна и С. Саргсяна.
Подобные процессы не могли не столкнуться с интересами Кремля. Под следствием находится и только недавно под давлением Москвы вышел из СИЗО под залог Роберт Кочарян, считающийся чуть ли ни другом В. Путина. Его медиа-пул системно работает на раскачку режима Никола Пашиняна. У Кремля же в последнее время список претензий к официальному Еревану весьма широк, и он не ограничивается «политическими преследованиями оппозиционеров». Здесь и нежелание Н. Пашиняна платить завышенную цену за российский газ (логичное желание как для союзника в контексте мирового тренда цен на энергоносители), и наезды за коррупцию на бизнес-интересы России в лице компании «Газпром−Армения», и не только. Москва устами своих пропагандистов обеспокоена как «засильем «соросят» в Ереване, так и возможным «разворотом Армении на Запад» − и это тревожные сигналы для Н. Пашиняна. Премьер Армении вынужден сегодня бороться за свою «монополию пророссийскости» в отношениях с Кремлем. В его логике − в Армении во власти и вообще «пророссийским» может быть только он, остальные могут быть только «проармянскими». Никола Пашинян очень ревностно относится к любым контактам с Кремлем за его спиной. В них он видит угрозу и его опасения имеют под собой основания. В последнее время складывается впечатление, что в Москве позиции армянского лидера существенно пошатнулись. (Напомним: Москва не стала шатать ситуацию в Армении во время «бархатной революции», хотя могла бы.) Другое дело, что в политическом ландшафте Армении пока не просматриваются фигуры, которые могли бы стать реальной альтернативой Н. Пашиняну. У армянского премьера остается достаточно высокой поддержка населения. У него есть стойкая социальная база – либеральный городской средний класс, это очень сплоченное и активное ядро. И объективное падение его рейтинга не добавляет автоматически дивидендов его оппонентам. Кардинально ослабить его позиции в ближайшее время могут только два взаимосвязанных сценария – сдачи интересов «армянской стороны» (территориальные уступки) в переговорном процессе вокруг Арцаха (Карабаха) или территориальные потери вследствие новой эскалации опять же на карабахском фронте. Этого точно не воспримет армянское общество безотносительно того, кто сегодня занимает премьерское кресло в Ереване. И это прекрасно понимает Никола Пашинян. Но именно на это, судя по всему, и давят из Кремля.
“Ни официальный Баку, ни официальный Ереван именно в этот конкретный период времени и именно на этом конкретном участке границы одинаково НЕ были заинтересованы в обострении обстановки”
Бенефициар(ы)
Последняя эскалация на армяно-азербайджанской границе в очередной раз засвидетельствовала давно известный постулат: Кремль пока остается единственным арбитром и модератором конфликта вокруг Карабаха. Из реакции международного сообщества на обострение на армяно-азербайджанской границе внимания заслуживает позиция Кремля, а также Турции. Ибо все остальные по факту с незначительными девиациями ожидаемо ограничились «глубокой обеспокоенностью» и приверженностью «скорейшему прекращению огня и исключительно мирному разрешению конфликта».
ОДКБ в очередной раз зафиксировала свою карикатурность именно как военного блока. Показательно, что Ереван официально не столько взывал о помощи, сколько в дежурном режиме поставил ОДКБ в известность о происходящем в зоне эскалации. Однако «союзный блок» на уровне генсека Станислава Зася четко дал понять Еревану: по всем вопросам обращайтесь к «смотрящему» в лице Кремля. Для проформы было назначено экстренное заседание Постоянного совета, однако оно тут же было отложено на неопределенный срок. Ситуация на самом деле показательна и для Еревана, и для Баку – оболочка союзников может быть какой угодно, однако ОДКБ была и остается исключительно ширмой и площадкой для продвижения интересов Кремля в регионе Южного Кавказа и не только. Москва, можно не сомневаться, с самого начала эскалации (а то и на этапе ее подготовки) плотно занималась ее модерацией, используя свои разветвленные каналы влияния на Ереван и Баку. Спокойные официальные посылы Кремля в стиле «ни вашим ни нашим» никого не должны вводить в заблуждение. И связаны они были не в последнюю очередь с описанным выше давлением на администрацию Николы Пашиняна. Непублично же Россия с момента эскалации провела, как минимум, два заседания Совбеза, где ключевым вопросом выступало текущее армяно-азербайджанское противостояние, которое невозможно рассматривать в отрыве текущей парадигмы Кремля по урегулированию вопроса Карабаха. С апреля текущего года Москва стала активно продавливать в очередной раз «модернизированный план Лаврова». Минская группа ОБСЕ на официальном уровне вторит инициативе Москвы. Не вдаваясь в ретроспективу «плана Лаврова» (или известных «Мадридских принципов») отметим, что в целом он много лет по факту был и остается неприемлемым ни для Баку, ни для Еревана. Этот «поэтапный план» урегулирования для начала предполагает возврат Азербайджану части оккупированных районов вокруг Карабаха (не входящих в состав бывшей НКАО). Ереван этому противится, ибо по факту речь идет о формуле «территории в обмен на обещания». Об автоматическом международном признании статуса Карабаха после возврата районов речь пока не идет, и это понимают все стороны диалога. Интересы же Москвы в этом процессе понятны. Возврат части районов Азербайджану предусматривает обеспечение новых гарантий безопасности на новой линии разграничения. Миротворческую миссию в логике Кремля позволить, обеспечить и, соответственно, возглавить может только Россия. Размещение российских «миротворцев» на новой линии разграничения будет означать создание де-факто новой российской военной базы, причем уже на территории Азербайджана. При этом аппетиты Кремля распространяются на потенциально возвращенные Азербайджану территории вдоль границы с Ираном. Очевидно, что такой расклад не выгоден ни Еревану, ни Баку. А заполучить его Москва может только путем новой управляемой эскалации на карабахском фронте.
Реакция Анкары на произошедшее обострение была последовательно жесткой и решительной. Турция сразу дала понять, что при любых сценариях будет рядом с Азербайджаном и готова оказать максимальную военную поддержку Баку. Это было четким сигналом не столько Армении, сколько России. Такая тональность Анкары не должна удивлять в свете того, что обострение случилось в Товузском районе Азербайджана. Здесь через небольшой перешеек проходят жизненно важные для Баку и Анкары участки региональной транспортной и энергетической инфраструктуры, включая Южно-кавказский газопровод, нефтепровод Баку – Тбилиси − Джейхан, железную дорогу Баку – Тбилиси − Карс и автобан Тбилиси − Баку. По времени эскалация случилась за пару месяцев до того, как азербайджанский газ должен пойти в Турцию и Европу по газопроводам ТАР и TANAP. В Азербайджане ряд экспертов считает, что обострением на данном участке границы Москва руками армянских военных таким образом дала недвусмысленные сигналы Баку и Анкаре. На самом деле не только. Речь вообще о потенциальных потребителях нефти и газа, которым четко говорится о том, что и этот маршрут «если что» контролируется Россией, а Баку и Ереван не являются субъектами внешней политики. И здесь не принципиально – возникло ли обострение спонтанно либо планировалось заранее. При этом могли ли армянские военные на определенном этапе действовать вне премьерской вертикали Николы Пашиняна? Этот вопрос остается открытым, однако вероятность такого развития в принципе – не нулевая.
Последняя армяно-азербайджанская эскалация привела также к «войне диаспор» по всему миру, причем в масштабах, не типичных для более чем тридцатилетней истории карабахского конфликта.
Относительное спокойствие на фронте, судя по всему, носит временный характер. Стороны противостояния еще больше отдалились друг от друга на фоне и без того тупиковой ситуации касаемо путей урегулирования. Последний всплеск конфликта в очередной раз показал бесполезность Минской переговорной площадки (МГ ОБСЕ). Москва и дальше будет придерживаться политики контролируемой напряженности в армяно-азербайджанском конфликте, стараясь удерживать в своей орбите интересов как Ереван, так и Баку. И это будет оставаться ключевым фактором нестабильности в регионе Южного Кавказа.
Источник фото: http://www.mil.am/
