Организация по запрещению химического оружия в четверг подтвердила, что ее эксперты едут в Сирию и готовы уже в субботу приступить к работе. Сирийские власти и Россия обещали содействие. При этом ранее министр обороны США Джеймс Мэттис сообщил, что Соединенные Штаты по-прежнему собирают доказательства того, что химатака в сирийской Думе имела место, и что ответственность за нее несет режим Башара Асада. На слушаниях в Конгрессе Мэттис сказал, что США и их союзники еще думают, будут ли они наносить удары по Сирии в ответ.
Тем временем, по прогнозам экспертов, в случае эскалации конфликта на сторону США встанут Великобритания и Франция. Возможно присоединение Катара и ОАЕ, а позиция Турции и Израиля остается неоднозначной. На стороне Сирии выступает Россия. К ней может присоединиться Китай и Иран.
Возможные сценарии урегулирования сирийского конфликта в эфире радиостанции Голос Столицы проанализировала эксперт-международник Анна Шелест.
Учитывая, что накануне была эскалация конфликта, почему стороны взяли некую паузу? Чего-то выжидают или идут некие закулисные торги?
– Я думаю, что здесь всего понемногу. Первое — это, конечно, что ориентироваться только на эмоциональные твиты президента США является нелогичным. Такие решения о нанесении военных ударов принимаются не единолично, и это должна быть достаточно серьезная, взвешенная схема. А пункт номер два — это действительно, что нельзя просто так нанести удар, даже если есть у разведки первоначальные серьезные факты, доказательства, о которых говорили, тем не менее, необходимо действовать с юридической, международно-правовой точки зрения. Для этого необходимы более серьезные доказательства, которые можно представить партнерам. И тут мы видим, что позиции даже самых ближайших немножечко разделились. Французы говорят, что у них есть достаточные доказательства для них, а британцы же, вспоминая Ирак и Ливию, говорят, что подождите, давайте все-таки мы удостоверимся в наличии подобных фактов. То есть они не сомневаются в том, что была химическая атака, но чтобы найти виновных, все-таки необходимо, видимо, собрать большее количество доказательств. И то, что определенные переговоры на различных уровнях идут. Причем, не только, наверное, между сторонами конфликта, которые во многом хотели бы избежать подобных бомбардировок, но и с союзниками, потому что здесь в одиночку никто не пойдет — слишком сложный и затянувшийся конфликт, слишком много игроков, и каждая сторона старается заручится как можно большим количеством поддержки международных партнеров.
Обострение ситуации связано именно с информацией о применении химоружия в Думе или в целом с изменением политической ситуации на сирийском фронте? Возможно ли, что таким образом Запад пытается перехватить инициативу?
— Нет, военными путями — вряд ли. Потому что все прекрасно понимали, РФ последние два года постоянно инициировала переговоры то в Астане, например, то в Москве, то на других площадках. То есть, эта инициатива была у Кремля постоянно. И Иран постоянно привлекался, также как и Турция, периодически к этому вопросу. Хотя позиции расходились по Сирии у России и Турции очень часто. Но это не новость. Но в данной ситуации, я думаю, что из трех таких компонентов можно составить. Первое — это то, что последнее время шел серьезный процесс борьбы с так называемым ИГИЛ. То есть уходили определенные игроки с поля боя, более такой четкой картинка становилась на местах, и более четкой — необходимость бороться с Асадом. Второе — это то, что все-таки это не первое подозрение на химическую атаку на территории Сирии. Действительно, уже были прецеденты, уже были обвинения. И накапливались подобные действия. В данной ситуации это достаточно серьезная и крупная атака, видимо, которую могут подтвердить намного лучше, чем предыдущие. И третье — это, в принципе, готовность на более резкие действия в противовес России и Ирану. Давайте не забывать, что все-таки здесь сейчас задействована не сугубо международная коалиция против режима Башара Асада, но здесь и интересы Ирана и Сирии, против которых последнее время очень жесткую позицию заняли в Вашингтоне.
Если удар будет нанесен, и какое-то участие в этом примет Иран, можно ли ожидать, что вновь актуализируются разговоры об отмене ядерной сделки с Ираном?
— Если они пострадают, теоретически — да. Хотя все прекрасно понимают, что в данной ситуации никто формально не будет говорить, что это наносится удар против именно граждан Ирана, если можно так сказать. Все-таки это военные действия на территории третьего государства, поэтому нельзя это воспринимать как прямую атаку на Иран. Другой вопрос, что действительно с приходом новых лиц в администрацию президента Дональда Трампа, более жесткая позиция по Ирану и по ядерной программе уже прослеживается. И вскоре мы, возможно, услышим о пересмотре тех договоренностей, которые были достигнуты при Бараке Обаме. По остальному, скажем так, удары можно ожидать, но, скорее, точечные, по каким-либо объектам. И я думаю, что все-таки будут стараться, чтобы пострадало как можно меньшее количество людей. Такие инциденты никому не нужны, поскольку вполне может пострадать какой-нибудь химический завод.
Логика Вашингтона, логика Дональда Трампа, который сделал такие громкие заявления, продиктована исключительно ситуацией в Сирии или внутриполитические аспекты в США тоже могут повлиять на его позицию?
— Нет, я думаю, что это не связано с расследованием непосредственно. Потому что здесь можно играть на менее болезненных форматах и менее дорогостоящих, наверное, чем запуск «Томагавков» и приведение в боевую готовность своих сил на Ближнем Востоке. А другой вопрос, что, в принципе, постоянно Трамп критиковал очень серьезно позицию Обамы по вопросам национальной безопасности, по реагированию на угрозы и даже по ядерным сделкам, соответственно, для него это, скорее, противовес общей политике предыдущей администрации, что он не будет такой же мягкий, как был его предшественник. Во всяком случае, как он это заявляет. То есть даже если не всегда он четко прописывает, что это именно я делаю не так, как Обама, но начиная от оглашения Стратегии национальной безопасности и действий, в первую очередь, на Ближнем Востоке, очень четко прослеживается именно такая контра к действиям предыдущей администрации.
Может ли сегодняшняя ситуация быть своеобразным громким хлопком дверью перед уходом американцев из Сирии?
— Честно говоря, в уход американцев из Сирии на данном этапе я не очень верю. Потому что слишком далеко зашли для того, чтобы просто развернуться и уйти. Должен быть хоть какой-то рубеж, хоть какие-то действия, и как мы видели, давайте вспомним Афганистан, из которого раз пять уходили-приходили. То есть заявляли чуть ли не про полный вывод войск, потом опять их вводили. То же самое с Ираком периодически происходило. Соответственно, ухода, когда очень жесткое обострение ситуации, точно не будет. Одного удара здесь будет недостаточно.
Как все это может отразиться на Украине и на решении вопроса о миротворцах?
— Конечно, с одной стороны, нет прямой зависимости. А с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что РФ использует любую возможность для торга, особенно в Совбезе ООН. И может задействовать и украинский вопрос. Другой вопрос, что у них на повестке дня еще, например, британский вопрос и отравление, использование химического оружия на территории Великобритании. Этот вопрос тоже на повестке дня Совбеза, может быть торг в этом поле, не обязательно по украинским миротворцам. С другой стороны, если очень сильно обострится ситуация в Сирии, если будет необходимо серьезное вовлечение российских военных, то, возможно, РФ и пойдет на какие-то уступки по миротворцам для того, чтобы иметь, если так можно сказать, легитимный и красивый вариант отхода от Донбасса.
Напомним, директор Центра исследований международных отношений Николай Капитоненко в эфире «ГС» заявил, что конфликт в Сирии США доведут до максимальной границы эскалации. По его мнению, Трампу уже поздно отступать, и он понесет огромные репутационные потери, если не совершит ракетный удар по Сирии.