Марина Воротнюк для Liga.net
Результаты прошедшего в Турции референдума об изменениях в Конституцию – это серьезное испытание для Турции. И хотя нельзя недооценивать опасность турецкого авторитаризма, однако было бы неправильно соглашаться с апокалиптическими прогнозами о том, что Турция Ататюрка отныне похоронена. Республиканскую демократическую модель, на которой основана современная Турция, не так легко демонтировать. Более того, стоит рассчитывать на ее устойчивость. Референдум показал серьезный раскол в обществе – перевес сторонников президентской республики не был значительным, разрыв между ответившими “да” и “нет” составляет всего 3%.
Для многих такой результат – показатель того, что в Турции зреют протестные настроения. Крупнейшие города, Анкара и Стамбул, впервые голосовали против Эрдогана, при том что он раньше был мэром последнего и за него там голосовали всегда. Измир традиционно никогда его не поддерживал, не поддержал и на референдуме. Главная оппозиционная сила, Народно-республиканская партия, собирается в судебном порядке оспорить прозрачность и честность голосования. Кампания действительно была непрозрачной и не обеспечивала представление всех мнений. Только позиция “за” была ярко представлена в СМИ. Несмотря на это, есть уверенность, что результаты референдума будут признаны. Скорее всего, оппозиция придет к выводу, что политическую борьбу стоит сфокусировать на следующих выборах, и уже тогда использовать протестные настроения. Сейчас же никаких серьезных призывов выходить на улицу нет.
Согласно итогам референдума, Эрдоган получит новые внушительные полномочия. Но его личная власть и до этого была очень велика. Это была неформальная практика – роль премьера по Конституции намного более существенна. Другое дело, что харизматичный президент Турции оставил в тени всех премьеров – и Давутоглу, который не согласился с политикой Эрдогана и ушел, и нынешнего премьера Йылдырыма. Они и так добровольно отдавали свои полномочия президенту, сейчас эта ситуация будет просто закреплена в правовом поле. Исчезнет лишь то, что Эрдоган назвал “двухголовой властью” – распределение полномочий между президентом и премьером.
В то же время результаты референдума могут отразиться на внешней политике Турции – внутриполитические процессы вообще на нее сильно влияют. Вопрос о том, как будет развиваться отношения с ЕС, остается открытым. Скорее всего, в Европе будут преобладать голоса осторожных по отношению к Турции политиков, потому что Турция нужна ЕС, а ЕС нужен Турции. Риторический конфликт будет, но стороны вряд ли пойдут на разрыв обязательств друг перед другом, в особенности в связи с миграционным кризисом. Есть большая вероятность, что Эрдогана в Европе будут осуждать, но резких шагов предпринимать не будут, а вопрос о введении смертной казни так и останется популистским лозунгом, который не будет вынесен на референдум.
Сейчас говорят о двух европейских стратегиях в отношении Турции после референдума: о сдерживании Эрдогана, и, наоборот, о его вовлечении. Первая стратегия предполагает, что нужно приостановить переговоры о членстве Турции в ЕС, не давать ей никакого безвизового режима и вообще заморозить отношения с Анкарой. Европарламент даже принял резолюцию о приостановке переговоров с Турцией, которая носит рекомендательный характер, но является важным индикатором того, что в Европе накопилась критическая масса политиков, которые считают, что Эрдогана нужно наказывать.
Вторая стратегия – вовлечения Турции – основана на том, что Европа не может себе позволить потерять Турцию, позволить ей в еще большей степени оказаться под влиянием России, поэтому нужно сохранить возможность нормализации отношений. Ведь выборы, референдумы и риторика Эрдогана проходят, а “бизнес как всегда” остается. То есть, не нужно жечь мосты с Турцией, они пронадобятся для будущих переговоров. Именно эта стратегия будет преобладать.
В турецко-американских отношениях надежды на то, что администрация Трампа предложит новое видение политики в Сирии, так и не оправдались. В Вашингтоне продолжают поддерживать курдов в Сирии и полагаться на них как на важный фактор противостояния с ИГ. Турция, в своею очередь, операцией на сирийской территории решала не столько задачу ликвидации Исламского государства, сколько выступала и выступает против курдов. Это первый пункт, по которому у США и Турции есть существенные разногласия. Второй – США по-прежнему не готовы экстрадировать проповедника Фетхуллаха Гюлена, которого в Турции подозревают в организации попытки переворота летом прошлого года. Эти два вопроса на долгие годы вперед будут отравлять отношения двух стран. При этом в США осознают, что Турция очень важна в Черноморском регионе и США не могут без нее обойтись.
Поэтому Турция может перейти в следующую стадию конфликта с ЕС и США и будет и дальше терять прежнюю прозападную ориентацию. Полностью она ее не потеряет, однако разногласий будет много, как и заигрываний с Россией. И это, к сожалению, отразится на турецко-украинских отношениях. У нас сейчас открылось окно возможностей для реализации многих интересных проектов в оборонной промышленности и экономике. И если Турция будет отходить от прозападной ориентации, это может негативно отразиться на наших планах. Украина считает Турцию стратегическим союзником, рассчитывает на нее как партнера в сдерживании российского ревизионизма. События развиваются таким образом, что позиция Турции может стать еще более лояльной по отношению к России.