Очень обидно, когда должен догонять мечту, а она при сближении начинает распадаться на куски. В жизни что-то подобное переживали, наверное, многие из нас. Но в этом случае, конечно, речь идет о первом обломке от такого далекого и желанного нами Европейского Союза — референдуме о выходе Великобритании из Евросоюза. Украина все еще далеко до этой мечты — и теперь не ясно, что будет с Евросоюзом тогда, когда мы к нему наконец-то вплотную приблизимся…
И этот вопрос действительно дальних перспектив. Зато ряд последствий Brexit Украина должна преодолеть уже сейчас: падение на периферию внимания Брюсселя; тенденцию к самоизоляции ряда стран ЕС от континентальной политики; усиление голоса тех, кто выступает против коллективных решений — зато поддерживает индивидуальные контакты с той же Россией…
Последствия Brexit комментируют для 24news: главный научный сотрудник отдела проблем внешней политики и международной безопасности Национального института стратегических исследований Галина Яворская и эксперт-международник совета внешней политики «Украинская призма» Анна Шелест; также подаем мнению основателя компании pro.mova Евгения Глибовицкого.
Галина Яворская: Россия возвращает право силы в международных отношениях
— Главное последствие Brexit для нас такое же, как и для всех: нарастание неопределенности, новая фаза системного международного кризиса. Это требует от мирового сообщества адаптации к новым угрозам и поиска выходов. И, собственно, ожидаю, что эта проблема отдельно будет рассматриваться и на ближайшем саммите НАТО. Этот кризис спровоцирован прежде всего действиями России: агрессия против Украины — Крым и Донбасс; далее — Ближний Восток. Запущен ряд событий, которые сильно нарушили даже эту условную стабильность системы безопасности в мире. Результаты британского референдума увеличивают эту неопределенность. Мы не знаем, как будет реагировать Европейский Союз, что будет делать Великобритания. По НАТО — можем отталкиваться от заявления генерального секретаря, который говорит, что роль Британии в Североатлантическом альянсе останется неизменной. А вот насчет ЕС… Да, понятно, что [воплощение результатов референдума] — это процесс, понятно, что это вопрос не завтрашнего дня, но уже сегодня запущены центробежные тенденции. Европейский союз будет трансформироваться, и для нас это, конечно, очень важно. Я не разделю мнения тех, кто говорит, будто для нас это абсолютно не имеет никакого отношения.
— Прежде чем перейдем к вопросу, как это касается собственно Украины, хотелось бы уточнить: чем для России так выгодные евроскептики?
— Россия сфокусирована на разрушения. В частности, на разрушении крупных интеграционных образований, таких, как Европейский союз и Североатлантический альянс. Ясно, что все тенденции, которые способствуют деструкции внутри Европейского союза — они выгодны Российской Федерации. Россия хочет вернуть в международные отношения право силы.
— Каким образом вести Украину в условиях, когда с одной стороны ослабевает Евросоюз, а с другой — усиливаются изоляционные тенденции в отдельных государствах под влиянием евроскептицизма?
— У нас есть два направления внешней политики: европейская интеграция — это интеграция в структуры Европейского Союза посредством Соглашения об ассоциации с целью прежде всего получить перспективу членства в ЕС; и у нас есть направление евроатлантической интеграции — сотрудничество с Североатлантическим альянсом, трансформация наших Вооруженных сил под стандарты НАТО, и в конце концов, перспектива приобретения полноценного членства. Так вот, на сегодня, поскольку внутри ЕС происходят такие сложные процессы, на мой взгляд, должны немного изменить акценты во внешней политике и сконцентрироваться на евроатлантической интеграции. Тем более, что вопрос безопасности сейчас, в нынешнем мире, выходят на передний план. Это долгий процесс, но все же.
— Как насчет перспективы получить безвизовый режим?
— Вернусь к тому, что сказала в начале — нарастание неопределенности, невозможность спрогнозировать последствия. Конечно, это не должно было повлиять на либерализацию визового режима, потому что, в принципе, у нас есть договоренности, и мы их выполнили — тоесть жизнь должна продолжаться. Надеюсь, что британский референдум на это не повлияет, хотя быть в чем-то уверенным невозможно.
— Великобритания принадлежала к «ястребам» в Европейском союзе, и это проявлялось, в частности, в позиции Евросоюза в отношении Украины. Ослабит ли выход Британии из ЕС проукраинское лобби в Евросоюзе?
— Посмотрим, чем это закончится для самой Великобритании. Если позиция Британии в мире как государства усилится, то это, возможно, для нас и будет хорошо, потому что мы будем иметь вместо сильного — еще сильнее союзника. Это также может усилить и те страны Евросоюза, которые ориентированы на трансатлантическое единство, наших союзников.
Вообще, мы сейчас употребляем слово «кризис». Кризис после любого обострения должен разрешиться каким-то образом. Он всегда оживляет процессы. Повысились риски — но могут появиться и новые возможности.
Анна ШЕЛЕСТ: Украина потеряет внимание ЕС
— Мы сейчас получили кота в мешке. В Европейском Союзе не знают, что будет дальше, и даже сами британцы хватаются за головы. Все коллеги-эксперты в Лондоне, с которыми я коммуницировала утром после референдума, — всем тяжело представить, какими будут последствия референдума. Рухнуло домино — и не только, как мы говорим, для Европы, но и для самой Великобритании. Проблем возникает еще больше, чем было перед референдумом. Эмоции на завтра пропадут, а ситуацию придется как-то решать.
— Насколько сильно это затронет Украину?
— Для Украины этот референдум будет иметь косвенные последствия, и первый результат — конечно, сейчас Брюссель, весь Европейский Союз будут заняты британским вопросом, потому Евросоюзу будет не до Украины. На мой взгляд, это не изменит позиции Европейского Союза по российской агрессии, а тем более не повлияет на позицию Великобритании, которая была одной из самых жестких в ЕС в поддержке Украины. Но очевидно, что Украина на какой-то период потеряет внимание ЕС. Возможно, ЕС пойдет на сокращение финансирования каких-то программ. Этот процесс [имплементации референдума] займет не менее двух лет, а некоторые эксперты говорят и о семи годах. Поэтому можем ожидать уменьшения технической помощи Украине — и не только Украине.
— Не парадокс, что мы продолжаем декларировать европейскую интеграцию в то время, как другие — Великобритания — от этого отказываются?
— Во-первых, нельзя сказать, что «отказывается». Есть результат — почти 50% на 50%. А если посмотрим, кто голосовал за выход из ЕС, то речь идет не о целой Великобританию, а о двух регионах — Англия (не считая Лондона) и Уэльс, и то они голосовали с небольшим разрывом. Шотландия и Северная Ирландия проголосовали за то, чтобы остаться. Интеллектуальная элита, экономисты тоже выступали за то, чтобы остаться в ЕС.
Во-вторых, Великобритания имеет возможность существовать самостоятельно благодаря большому финансовому, и военному потенциалу. Учтите, что Великобритания и раньше была немного отделена от политики Европейского союза. То есть сравнение между двумя странами невозможно.
— Повлияют ли результаты референдума на евроскептицизм в других государствах?
— Позиции евроскептиков в начале, конечно, укрепятся. Этот вопрос какое-то время будет присутствовать в медиа-пространстве, и это даст эффект. Конечно, Brexit прибавит голосов евроскептикам в тех странах, где выборы будут проходить еще в этом году, пока восприятие тех событий является свежим. А дальше возможен и категорически противоположный вариант, и здесь я делаю параллели между Одессой и Донецком (госпожа Анна происходит из Одессы, также работала в тамошнем филиале Национального института стратегических исследований). В Одесском регионе, когда в Донецкой области действительно пошли серьезные боевые действия, и когда это [идея сепаратизма] стало не просто картинкой, а кровавой действительностью, многие поняли, что последствия будут ужасными. Имею в виду, что страны ЕС, граждане стран ЕС могут посмотреть на вал проблем, которые вызовет выход Великобритании из ЕС, и тогда задумаются: «Надо ли нам такое?»
Евгений Глибовицкий: Начинаются дебаты — «больше Европы» и «меньше Европы»
— Ситуация с выходом Британии из ЕС ставит нас перед несколькими новыми вызовами.
Внутри ЕС появляется новая тема, которая вытеснит Украину, Россию и другие восточные вызовы на обочину. Потенциальное движение к независимости Шотландии и других частей Великобритании с сохранением / вступлением этих стран в ЕС превратит британскую тему на сериал, который прочно заполнит первые полосы европейских изданий.
Внутри ЕС может быть изменен характер и динамика развития отношений между участниками, поскольку выход Британии уменьшает противовес к лидерству Германии, с единоличностью которого значительная часть обществ в ЕС не готова соглашаться. Германия будет перед ожиданиями, требованиями и вызовами, к которым немецкие избиратели, и немецкие институты не привыкли.
В Брюсселе выход Британии вероятно будет проинтерпретирован как сигнал о необходимости реформ, но лекарства разные политические стороны видят в прямо противоположный способ: «больше Европы» и «меньше Европы». Ход этих дебатов напрямую будет влиять на европерспективу Украины.
Популисты на континенте получат ветер вдохновения (и российские деньги) в свои паруса, очень вероятно, что они активизируются по всему ЕС.
Россия будет чувствовать себя увереннее в отношении к Украине и с большим рвением будет продвигать свою повестку дня в ЕС.
Изоляционизм в США может усилиться на фоне противоречивых новостей из Европы.
Что делать Украине?
Нам нужна резкая смена нашей риторики и политики внутри ЕС. Сейчас Украина представляет себя и воспринимается как жертва агрессии, которой сложно справляться самостоятельно. Успешность наших реформ воспринимается очень противоречиво.
Новая украинская политика должна фокусироваться на промотировании Украины как части решения, а не проблемы. На демонстрации Украины как добросовестного игрока, который помогает укреплять безопасность ЕС. На объяснении тех уникальных преимуществ, которые мы имеем в дипломатии по постсоветскому пространству. Украина также может добавить пассионарности проевропейскому лагерю внутри ЕС, если сможет стать частью внутренних евродебатов — если балтийцы и центральноевропейцы «втянут» украинцев как важную сторону дискуссии.
Проблема в том, что МИД скорее всего не сможет стать источником новой риторики из-за внутриполитических и институциональных ограничений. А гражданское общество и экспертные среды только прорубают свое, независимое от государства, окно в Европу.
А МИД должен фокусироваться на том направлении, где гражданское общество пока почти бессильно, а европейцы слабые — на нашей восточной политике. То, что может Киев на Кавказе, в Центральной Азии, в Беларуси, Молдове — Брюссель или другие столицы ЕС или не могут, или не умеют, или не хотят, или все вместе. На фоне этого мы будем наращивать свою «мягкую силу» в отношении России и Беларуси.
Вызовы снова приходят, прежде чем мы к ним готовы.