Неудавшийся путч в Турции сулит возобновление дружбы уже более авторитарного (что естественно – вынужден жестко реагировать) Эрдогана с уже давно авторитарным Путиным. Тем более, что и сбившие российский Су-24 турецкие пилоты этой ночью названы заговорщиками и арестованы. Конфликт исчерпан. Стороны готовы забыть старые обиды и вернуться к взаимовыгодному сотрудничеству. Ведь именно прагматичное взаимодействие, нежели просто межгосударственное сотрудничество, на наш взгляд, является наиболее правильной формой оценки взаимоотношений Москвы и Анкары в последние 10-15 лет.
Сергей Глебов для Обозревателя
Дружба по интересам
В его основе, прежде всего, лежало не столько общее стремление двух региональных центров силы создать черноморский политический и экономический альянс либо “дружить” против НАТО, ЕС И США (такого себе собирательного “Запада”, на который держат глобальное “зло” Россия и отчасти региональное – “гордая европейская страна” Турция), сколько прагматичные узконаправленные национальные интересы каждой из держав. Интересы, которые в силу объективных и субъективных обстоятельств до определенного времени совпадали в конкретной исторической точке развития черноморских региональных отношений и геоэкономической нише – Черноморском бассейна.
Как оказалось, совпадали лишь до определенного момента, который, впрочем, не ограничился даже аннексией Крыма.
Россия в 2014 году дала понять, кто в Черноморском доме хозяин, что, впрочем, вывело на чистую черноморскую воду реальную шкалу турецких внешнеполитических приоритетов. В нее ни Украина в целом, ни Крым в частности, по крайней мере до конца 2015 года, не входили.
Сирийский кризис как красная черта
Красную черту, определяющую предел российско-турецкому прагматичному взаимодействию, и России, и Турции удалось нащупать в связи с сирийским кризисом. В нем Россия повела себя как медведь в посудой лавке, задев ключевой национальный приоритет Турции: защиту неприкосновенности собственных границ и вмешательство в процесс “урегулирования” сирийского кризиса не только без учета турецкого интереса, а прямо угрожая ему. И тут Турция отреагировала не просто как суверенная держава в защиту своего интереса, а как страна-член НАТО. Привилегию напомнить об этом Турция использует как козырную карту в последний момент, когда роскошь действовать независимо от внешних партнеров достигает своего предела. Например, в противостоянии с одной соседней ядерной державой. И тут даже экономический прагматизм отходит на второй план…
Но не надолго, так как взаимные экономические санкции подрывают экономики обоих держав, перспективные энергетические проекты отодвигаются на второй план….
Но главное: Турции инцидент со сбитым российским Су-24 фактически сошел с рук. России нечем крыть, поэтому тактическое восстановление прагматического взаимодействие в интересах обоих держав.
В первой половине июля это поняли и в Анкаре, и в Москве, точнее открыто об этом заявили друг другу и всему миру. Дальнейшая судьба и наполнение российско-турецкого взаимодействия в большей степени будет ограничено стратегическим видением ситуации в Черноморском регионе со стороны НАТО, нежели взаимными претензиями друг другу. А это уже глобальный уровень противостояния НАТО с Россией по поводу Украины, в которой Турция так или иначе будет играть на стороне своих союзников. Но и в интересах России теперь не провоцировать Турцию в очередной раз, в чем Турция как раз и заинтересована больше всего. А это уже к вопросу “кто кого”: обоюдный прагматизм или эгоистичный иррационализм… К сожалению, глобальная политика пошла по такому пути.
Наверняка друг другу и всему миру о том, что “российская и турецкая стороны нашли взаимопонимание по интересующим вопросам” скажут Эрдоган и Путин по итогам личной встречи в начале сентября. Такую возможность скорее всего предоставит саммит Большой 20 в Китае. Или не предоставит, ведь до него еще много чего иррационального может произойти. Как в рамках двусторонних российско-турецких отношений, так и в глобальной политике.
Турция стала союзником России в НАТО
Как и следовало ожидать, “иррациональное” в системе российско-турецких отношений не заставило себя долго ждать. Причем, прицел внешнеполитической иррациональности временно сместился в сторону от России и непосредственно двустороннего взаимодействия во внутреннюю политику Турции, хотя тема НАТО и США в контексте отношений Анкары и Москвы не стала менее актуальной, даже наоборот. Конечно, речь идет о (не)удавшейся попытке государственного переворота в Турции в ночь с пятницы на субботу 15 июля 2016 года (или все таки об удавшемся сценарии заинтересованных в его запрограмированном провале?). Скорее всего, мы имеет дело с гораздо более широкой географией и масштабах подготовки и последствий трагических событий в Анкаре и Стамбуле. Если затронуть это международно-политическое направление, не исключено то, что, на наш взгляд, мы стали свидетелями гибридной войны спецслужб многих ключевых региональных и внерегиональных акторов, включая турецкие, российские и американские. Причем организаторов и непосредственных исполнителей турецкого путча-2016 от высшего генералитета до простых солдат могли использовать вслепую все (без исключения!) стороны противостояния.
Исторически банальный, но извечно концептуально правильный вопрос – кому выгодно? – буквально нависает над множеством сценариев объяснения того, почему произошло то, что произошло.
Выгодно Путину, так как он уже не главный “мистер зло” после террориста в Ницце и драматических событий в Турции, что на время отодвинуло от Кремля и войны в Украине мировую шумиху в СМИ.
В ворота Москвы как нельзя кстати сыграло жесткое высказывание премьер-министра Турции о проповеднике Фетуллахе Гюлене, получившем убежище в США. Йлдырым заявил, что “страна, которая поддерживает Гюлена, не может быть другом Турции и будет считаться в состоянии войны со страной-членом НАТО”.
Россия в лице таки страны-члена НАТО Турции (на этом Анкара последовательно настаивает и напоминает) после полугодичного перерыва опять возвращает в свою игру “хорошего полицейского” в рядах главного геополитического противника во главе с США.
С таким другом не грех опять восстановить и “полезные” геоэкономической проекты, ради которых Анкару можно и простить за сбитый Су-24.
Рука Москвы?
Сразу же: означает ли все это, что в кровавых событиях пятницы следует искать “руку Москвы”? Не уверен, разве что пассивную: российские спецслужбы могли знать о готовящемся заговоре военных против Эрдогана, но не факт, что просигнализировали ему заранее. Или как раз просигнализировали?
В любом случае, реакция Эрдогана и последствия для российско-турецких отношений в случае сохранения им своей власти в полной мере устраивают Россию.
Конечно, всегда есть риск иного исхода, но не в этот раз. Впрочем, это и не так важно: если и была утечка информации о готовящемся перевороте, то о нем бы знали не только российские спецслужбы, но и наверняка верные Эрдогану подразделения, не говоря уже о ЦРУ. А если нет, тогда это явный провал спецслужб стран-партнеров Турции по НАТО. Ведь под удар в результате противостояния в Турции, которое не закончено и, несомненно, будет еще иметь свое продолжение, был поставлен передовой фланг НАТО в Черноморском регионе, призванный противостоять России.
Хотя именно вонные в Турции как причастные, так и неричастные к путчу, в большей степени заинтересованы придерживаться евроатлантического единства в противовес зачастую авантюрным внешнеполиическим настроениям турецкого президента.
Турция создает дыру в коллективной обороне Альянса?
Вместе с тем, теперь НАТО гораздо проще будет объяснить себе и всему миру, почему стоит наращивать свое присутствие в Черноморском регионе за счет укрепления своих позиций в Болгарии и Румынии: ведь Турция становится непредсказуемой и ненадежной, создавая “дыру” в коллективной обороне Североатлантического альянса.
Вот только насколько далеко может зайти Эрдоган в реализации трансатлантического демарша в интересах России? Ровно настолько, насколько позволят это сделать в Белом доме. Ведь в руках Вашингтона немало других действенных как дипломатических, так и недипломатических способов влияния на Анкару. Так что если и искать чью-то еще “руку” в турецких событиях, то скорее всего, это следует делать не на Востоке, а на Западе, который может теперь быть больше всех заинтересован в более лояльном к себе турецком руководстве.
В свете заигрывания Эрдогана с Путиным, конечно, которые могут опять “подружиться” и забыть старые обиды на фоне отсутствия предмета конкуренции.
Так что встреча после провала путча уже более авторитарного (что естественно – вынужден жестко реагировать) Эрдогана с уже давно авторитарным Путин в Китае становится даже более реальной, чем прежде.
Таким образом, еще недавно амбициозная внешеполитическая миссия Эрдогана быть межрегиональным лидером как минимум наравне с Россией теперь явно отходит на второй план: от геополитического центросилового волюнтаризма в сопредельных регионах, как относительно самостоятельного игрока в отношениях с США и Россией, Эрдоган вынужден будет переориентироваться на персональный прагматизм в поиске союзника. Похоже, главная задача для Эрдогана теперь сводится к одному: сохранить свою власть хотя бы в пределах Турции. Так что Россия как раз при чём. Два лидера явно найдут несколько общих тем для разговора. Если, конечно, к началу сентября не произойдет еще чего-нибудь иррационального. Например, попытка еще одно переворота…